Одна из функций философии, как процесса мышления-говорения о мире, является создание, нормализация, кодификация, систематизация концептов. С момента появления философии эти процессы позволили выстроить пластичный философский язык, который в последующем вырвется из национального стилобата античной колыбели в международную сферу.

Соответственно поменяется процедура смыслообразования терминов, поскольку, если в Древней Греции концепты строились, либо в следствии изменения (1) семантики слова, или если выражаться в терминологии дискурс анализа Е. А. Кожемякина, на так называемом «онтологическом переносе», когда слово из одной предметной области переходило в другую, например, из эстетической (τὸ εἶδος), политической (ἡ κατηγορία), социальной (ἡ οὐσία в другом значении «имущество») в новую философскую понятийную сетку; (2) либо в следствии фиксирования некоторых глагольных и других грамматических категорий, например, субстантивация глагола быть τὸ εἶναι, или сложная субстантивация τὸ τὶ ἦν εἶναι Аристотеля.

Когда древнегреческий философский лексикод вышел за пределы своего «дома бытия», кузница концептов столкнулась с новыми проблемами переводческого характера. Так, если для первой группы концептов ещё можно подобрать слова на языке перевода (в противном случае использовать транслитерации, если, например, ἠ ὕλη и τὸ εἶδος были переведены как materia и forma, то dialectica осталась в транслитерации), то во втором случае переводчики сталкивались с известными трудностями, которые при наличие сложных субстантивированных конструкций, а также дословно непереводимых слов, побуждали их к новым поискам и решениям. Например, если ἡ οὐσία образовано от причастия женского рода ἡ οὖσα глагола εἰμί, то у латинского глагола sum причастие отсутствует, а подобранное слово essentia было образовано от инфинитива esse.

Ситуация стала более сложной, когда философский опыт обогатился разными языками, и переводчики были вынуждены обращаться к переводам на других языках.

Между тем, подходя к проблеме русского философского языка, а также процесса продукции в нем концептов, необходимо обратиться к опыту первых древнерусских переводов, что позволит увидеть насколько философский «Grund» древнерусского языка может отличаться от уже устоявшихся и общепринятых норм.

Один из первых текстов, появившихся на Руси и содержащий аристотелево-философскую терминологию является «Изборник Святослава 1073». Изборник содержит тексты Максима Исповедника и Феодора Раифского. Эти тексты, адаптированные под христианскую теологию, представляют собой рецепцию метафизической и аналитической философии Аристотеля. Интерес представляет интерпретация ключевых философских терминов: сущее, сущность, акциденция, материя, форма. А. М. Камчатнов, обращая внимание на некоторые неточности перевода с древнерусского на современный русский язык вышеназванных фрагментов, в переводах которых, помимо всего прочего, возникла путаница между терминами «сущность» и «сущее» (эта путаница была повторена в другом переводе некоторых глав Максима Исповедника¹), замечает, что в оригинале τὸ ὄν было переведено причастием действительного залога настоящего времени среднего рода глагола быти «сѧѥ», и лишь только один раз как «суштное»². Между тем, слово ἡ οὐσία переводится в изборнике как «суштное», а τὸ συμβεβηκός как «сълучай». Словарное значение слова сѧѥ имеет следующий вид: «то, что существует; сущее, бытие». Слово «бытие» находится не только в содержании понятия сяе (сущее), но и входит в семантику других терминов, поэтому его концептуализация является предельно востребованной. Отличие сѧѥ от суштия легко продемонстрировать через объем этих понятий: «небонъ и суштие сяе наричеться и сълучай сяе глаголеться. Не можемы же решти, яко сяе суштие есть: не бо тъчью суштие есть сяе, нъ и сълучай»³. Таким образом, в тексте идет речь о том, что объем понятия «суштие» полностью входит в объем понятия «сяе», что несправедливо наоборот, т. е. всякая сущность всегда есть сущее, но не всякое сущее всегда есть сущность, а акциденция, или в терминологии Изборника «сълучай».

Вычленение разных аспектов и модусов того, что именуется бытием, в разных мыслительных фиксациях позволит увидеть зацепки единого во многом, и в тоже время в каждом элементе этого многого различать конкретные, свойственные только этому элементу, признаки. Таким образом, стоит обратить внимание на те термины, в содержание которых входит понятие «бытие». Значением слова «сущьство» является слово «сущность» (ἡ οὐσία), а в контексте Иоанна Экзарха — «бытие», причем именно тогда, когда «сущьство» является переводом слова ἡ ὕπαρξις, а не ἡ οὐσία. Напротив, в главе Феодора Раифского «Изборника Святослава», где текст является практически извлечением из Иоанна Дамаскина, ἡ ὕπαρξις приобретает перевод уже не «существа», а «бытья»: «Сълучяй же есть еже не можеть въ себѣ быти, нъ въ иномь имать бытье»⁴, стоит сравнить эту сентенцию с рукописью Иоанна Дамаскина XV в.: «Случай иже есть, еже не могуще всебе быти, но и в ином имея бытие»⁵. Такой перевод послужил основанием для издания 1913 г.: «Акциденция, напротив, есть то, что не может существовать в самом себе, но имеет свое бытие в другом». Стоит заметить, что в латинском переводе используется отглагольное существительное в винительном падеже exsistendum образованное от глагола exsisto. Однако в философии Аристотеля сущее само по себе (сущность) и сущее привходящим образом (акциденция) разъясняются без помощи существительного ἡ ὕπαρξις.

Возвращаясь к древнерусским интерпретациям слова ἡ οὐσία, следует обратить внимание, что в двух рукописях XV в. «Философских глав» Иоанна Дамаскина этот концепт переведен, как «существо». Такой перевод был характерен для текстов XI — XVIII вв..

В свете намеченных выше контуров широкой проблемы русского философского языка, можем утверждать, что осмысление переводческого опыта древнерусских ученых позволит расширить уровень концептуализации ключевых метафизических терминов.

---

¹ Колесова В. В., Прохоров Г. М. Из Изборника 1076 года / Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. СПб.: Наука, 1999. Т. 2: XI–XII века. 555 с.

² Камчатнов А. Философская терминология Избоника Святослава 1073 года и её перевод / Древнерусский литературный язык в его отношении к старославянскому. М., 1987. С. 69.

³ «Ведь и сущность называется сущей, и случайность называется сущей. Но мы не можем сказать, что сущее является сущностью, ибо не только сущность является сущим, но и случайность» http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=2167#_ednref11

⁴ http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=2167#_ednref11