НАЗАД К СПИСКУ
ЛЕТНИХ ШКОЛ
ΠΛΑΤΩΝΟΠΟΛΙΣ
6-я ЛЕТНЯЯ МОЛОДЕЖНАЯ НАУЧНАЯ
ШКОЛА • 19-25 АВГУСТА 2009
Федчук Д.А.
Истина в философии и
трансцендентность
В подходе Парменида к истине можно выделить следующие
моменты:
1. Истинно то, что обладает существованием;
2. Так как «быть» и «быть мыслимым» взаимосоотнесены, то
истина имеет отношение не только к сущему, но и к мышлению сущего;
3. У не-сущего нет истины, ибо оно не предмет знания.
Здесь мы уже встречаем основные смыслы истины, которые будут взяты за
базовые позже, а именно – в Средневековье.
Однако важно заметить, что здесь «истинное» имманентно
сущему и ни в одном аспекте не выходит за его пределы. Примем к сведению
известное отождествление сущего, мышления сущего и истинного и, отдав
должное дальнейшей разработке этих идей у Платона, обратимся к Аристотелю.
Именно у него закладываются основы классической концепции истины.
Аристотель – первый, кто явно сформулировал вопрос о сущности науки и
ее отличия от не-науки, и его анализ истины оказался значимым для
последующих школ (в первую очередь – средневековых). Овладение истиной
является претензией научного мышления, как бы мы ни понимали науку –
как познание сущего в его наиболее общих свойствах или же в смысле
математического описания природы.
Аристотель в ряде книг «Метафизики» (IV, V, VI) утверждает
следующее: бытие и сущее обозначают, что нечто истинно,
а небытие и не-сущее – что оно ложно; истинным является
суждение, в котором соединено то, что в действительности связано, и
разъединено, что не связано в природе вещей; истина существует не в вещах,
а в рассуждающей мысли. Сам Стагирит лишал истину права быть
собственным объектом метафизики, потому что первая философия занимается
сущим как таковым, обращаясь к вещам, имеющим основания для своего бытия за
пределами ума, а сущее в смысле «истинного» имеет мышление в качестве своей
непосредственной причины и, следовательно, должно рассматриваться в логике
или науке о душе. Эти определения дали почву для двойного понимания
сущности истины в схоластике, которая очень подробно интересовалась
природой первой науки и ее предметом.
Речь идет о двух определениях истины. Первое
определение – так называемое магистерское: «истина – это
неделимость бытия и того, что есть». Второе определение: «истина есть
соответствие вещи и интеллекта». В первом случае истина понимается
онтологически, во втором – через отношение вещи к иному, т.е. к
мышлению. Существовали разные подходы в XIII в. к соотнесению данных
смыслов истинного, и первый, на который я укажу, – подход Филиппа
Канцлера. Именно ему принадлежит заслуга введения в философский контекст
темы трансценденталий. Филипп Канцлер говорил о сущем, едином, истинном и
благом. Чуть позднее «сущее» назовут трансценденталией, а остальные
термины – трансцендентальными свойствами сущего. Последние можно также
понимать как его модусы, состояния, выражающие нечто, что прямо не
выражается понятием сущего.
Для средневековой науки наукой в собственном смысле
является первая философия, метафизика. Если задача науки – схватить в
мышлении первые начала какого-либо сущего, то главной наукой окажется та,
предметом которой будет сущее в его наиобщем смысле, а это –
метафизика. Все прочие дисциплины рассматривают конкретный (специальный)
род сущего и первыми быть не могут. Из трансцендентных свойств нас
интересует истина в ее связи с сущим. «Сущее» –
предельное понятие интеллекта, до которого доходит разложение любого
другого понятия. Но мы можем разлагать не понятия, а вещи. Тогда речь идет
об ином, параллельном порядке анализа: в разложении вещей мы достигаем не
концепта общего сущего (ens commune), а первой причины реального сущего.
Как понятие сущего (результат дистинкции согласно разуму), так и
первая причина бытия – Бог – суть трансценденции: с одной
стороны – в отношении высших родов, к которым сводится сущее, с
другой – по отношению ко всем реально существующим вещам. В каком
отношении находится истина к сущему и познанию?
Пармениду не было знакомо категориальное деление, поэтому
вышеприведенный смысл трансцендентности для него отсутствовал.
Трансцендентность сущего у схоластов не содержит смысл не-сущего, которое,
он полагал, непознаваемо. Если сущее в предельном значении трансцендентно,
то и истина – в равной мере. Вернемся к магистерскому определению
истины: неделимость бытия и того, что есть. С точки зрения Филиппа
Канцлера, оно указывает на два условия трансцендентности: 1. Истина должна
быть понята чисто онтологически: исключается всякое отношение к интеллекту;
2. Истина должна пониматься как отрицание, как вид «неделимости». Далее:
сущее истинно, поскольку внутри себя неделимо, одно. Мы видим, как главные
идеи Платона и Аристотеля пускают корни в метафизике XIII века, приобретая
стасус фундаментальных положений, из которых должна развиваться
проблематика первой науки.
Онтологическая связь между истиной и сущим (бытием)
проясняется позднее Фомой Аквинским при размышлении над аристотелевой
«Метафизикой»: что представляет собой причину бытия сущего, то обладает
бытием в наибольшей степени и в набольшей степени истинно; следовательно,
как все остальное относится к бытию, так же оно относится и к истине.
Онтологическая дефиниция Филиппа сформулирована на основании Августина,
больше зависевшего от платонизма, чем от Аристотеля. Последний соотносит
истину с актом мышления или суждения. Августин же определил ее как «то, что
есть». Если интерпретировать данные идеи в контексте томизма, то можно
прийти к следующим результатам. Всякое сущее имеет причину бытия. Общей же
причиной бытия сущего служит Бог. В нем виртуально содержатся вещи до
творения. Отношение между Первой причиной и порожденными ею вещами
неизменно: Творец извечно созерцает в своем уме идеи конечных сущих. Если
Первая причина мыслит сущее, то последнее находится в отношении к ней, как
познаваемое к познающему. Вещь истинна в абсолютном смысле, поскольку
является объектом мышления Божественного ума – от него она имеет бытие
(вспомним парменидову и платонову связь истины с сущим и бытием). Если она
не стоит в таком отношении, то она не может существовать и быть истинной.
Таково значение истины, если проводится разложение согласно вещи: как в
регрессе мы достигаем первой реальной причины сущего, так в нем же мы
доходим до первой причины сущего, взятого в модусе его истинности. Однако
кажется, что мы вступаем в конфликт с первым условием трансцендентности, к
которому отсылает магистерское определение. Понять это противоречие поможет
второе определение истины – истины относительной
Эта дефиниция гласит: истина есть соответствие вещи и
разума. Филипп Канцлер полагал, что оно вторично, поскольку кроме
познаваемого здесь вводится и познающий разум: речь идет об истине
знака – ментального означаемого и означаемой вещи. Но более поздние
схоласты все же приняли в качестве главной дефиниции именно его. Сущее
раньше истинного по понятию и сперва мыслится сущее. Каково
отношение между ними? Истина возникает в выносящем суждения интеллекте.
Отношение «разум – вещь» несимметрично: вещь не зависит в бытии от
того, познается ли она конечным умом, но чтобы быть истинной, она должна
существовать. Сущее – не действующая причина истины в уме, а основание
для того, чтобы постигающий вещь интеллект сформулировал истинное суждение
посредством собственной operatio. Акт ума – действующая причина
истины. Однако мы видим, что два смысла истинного коррелятивны: вещь
истинна и через отношение к первой причине, где существует в виде идеи, и в
отношении конечного интеллекта. Причина дает бытие сущему, в этом аспекте
она продуктивна, тогда как конечный ум подобной продуктивности лишен. Он
измеряется вещью, и итогом измерения-соотнесения будет истина или ложь.
Вещь располагается между интеллектом человеческим и божественным, но
отношение к божественному мышлению для истины вещи является сущностным,
тогда как к человеческому – акцидентальным. В первом смысле нечто истинно
через связь с разумом Бога. Кажущееся противоречие магистерскому
определению снимается: речь идет об исключении из понимания природы истины
акцидентального отношения к интеллекту – то есть к конечному мышлению,
которое может и не знать данный объект, тогда как сущностное отношение
между сотворенным сущим и разумом Творца необходимым образом сохраняется.
Мы привыкли считать, что представление об истине
трансформируется вместе с метаморфозами, которые со временем претерпевает
европейская наука. С успехом естествознания, его математизацией и ростом
значимости позитивных наук истина, как принято считать, утрачивает свой
трансцендентный характер. Однако все яснее себя осознающая проблема
постижения сущности мира через его корреляцию с сознанием вывела вопрос о
науке и истине на новый уровень.
У Джамбатиста Вико мы встречаем примечательный тезис:
«verum et factum convertuntur, истинное и факт (сделанное) обратимы». В нем
«сделанное» отсылает к продуктам ума. Наука есть «factum», она являет итог
конструктивной активности интеллекта, который нечто постулирует,
дедуцирует, одним словом – производит. Знание – это конструкция,
подлинность которой может проверить только сам интеллект. Теперь разум
становится мерой сделанного, и критерий истины – в нем.
Наука удерживала характер трансцендентальности до Канта.
Кант же успешно пользовался средневековой терминологией. Его задача –
обоснование возможности науки как таковой. Посмотрим, каким образом он
сместил акценты в понимании трансцендентального.
Учредить новые принципы научности, привести науку к
рефлексии над собственными началами – значит подвергнуть анализу
деятельность сознания и указать на его функции. Знание является продуктом
мышления, отвечающим законам последнего. В нем сознание должно узнать себя,
указав на скрытые от непосредственной констатации принципы собственной
активности. Законы, которым подчинена жизнь сознания, отсылают нас по ту
сторону его действительной жизни и не даны в результате эмпирического
регресса к ним как к чему-то первичному. Усмотрение законов априорного
синтеза Кантом достигается путем аналитики, предполагающей наличие
принципов, лежащих за границей не только реальной жизни Ego, но и
переосмысленной системы категорий. Кант не рассматривает априорность как
врожденность. Сознание просто реализует присущую ему способность
формирования понятий, возникающих, образованных априорным синтезом, а не
уже данных в готовой форме по типу идей (будь то платоновских или же
декартовых). Область истинного названа трансцендентальной, ибо она
находится за пределами полагающих актов рассудка и есть необходимое условие
всякого познания. Мы видим, что поиск подлинного начала знания тоже выводит
Канта в домен трансцендентного, без которого знание невозможно. Так
называемый трансцендентальный томизм исходил из кантовой «Критики», когда
утверждал по аналогии, что априорное понимание сущего (бытия) представляет
собой необходимое условие познания конкретного сущего.
При всей устремленности новой науки и философии к поиску
истины вне региона трансцендентального, уйти в имманентную сферу сущего не
удается. Не удается потому, что учреждение принципа, с которым связано
истинное и познание истинного, не может быть в ней осуществлено. Одна из
последних онтологических концепций – концепция Алена Бадью –
красноречиво это еще раз подтверждает. Важным понятием у Бадью является
«событие». От события зависит изменение привычного хода вещей,
трансформация так-то и так-то имеющегося положения дел – ситуации. Для
того, кто принадлежит ситуации, она целиком прозрачна – в ситуации отсутствуют
неучтенные ею элементы. Но что выводит ее к бытию как таковому? –
Событие. Событие оказывается чуждым, посторонним ситуации. Именно событие
связано с областью истинного, абсолютно нового. Истина вторгается в
ситуацию и открывает доступ к бытию. Вторжение осуществляется всегда из
трансцендентного – то есть региона, который ситуации не принадлежит.
