НАЗАД К СОДЕРЖАНИЮ
УНИВЕРСУМ ПЛАТОНОВСКОЙ МЫСЛИ V
От составителей
Мнение и умопостижение - не просто технические термины, в которых развивалась платоновская эпистемология. Сложившиеся в элеатской школе, проработанные софистическим дискурсом, осмысленные Сократом, в учении Платона они фиксируют одну из центральных проблем не только античной философии, но и философствования вообще.
Проблему эту можно было бы сформулировать следующим образом: существуют две очевидности. Первая - это очевидность опыта непосредственного бывания, опыта, который называется "житейским", который связан с традицией и "общим чувством". Это - то, что известно и привычно, однако принадлежит нам лишь постольку, поскольку мы сталкиваемся с жизненными, социальными ситуациями, с волей иных людей, судьбой и т.д. Оценки же и алгоритмы выстраивания своего поведения по отношению к окружающему - отчуждены, они не "наши", будучи привиты даже не воспитанием в собственном смысле этого слова, но социальной средой, "общепринятым" (бунт против которого сам показывает зависимость от "общего чувства"). В число отчужденного попадает даже сфера чувственного, ибо она обусловлена социальными реалиями, как это показывалось не раз, особенно в наше время. Все это и есть "мнения", меняющиеся, собственно, помимо нашей воли, приходящие извне, обладающие своими, внеположными нам закономерностями. Они минимально субъективны, неиндивидуальны, хотя в глазах философа имеют вид крайнего субъективизма.
Вторая очевидность - очевидность умопостижения. Самый яркий пример оной - Парменид, провозгласивший вопреки всему непосредственно данному завершенность и единство сущего в акте чистой мысли о нем. Умопостигаемое властно вытесняет чувственное как недействительное, абстрактное и "не-свое". В этом плане умопостижение, несмотря на всеобщность своих форм, принципиально личностно. Здесь говорится только то, что "выведано" индивидуумом в самом себе, вне зависимости от того, насколько это противоречит привычному для моего здравого рассудка мнению. Поэтому для ноэсиса мнение - "пустословие", речь беспредметная и, по сути, бессмысленная. Различение мнения и умопостижения может привести, как об этом свидетельствует критика Аристотелем Платона, к концепции различия их не только как иных познавательных уровней, но и по предмету. Тогда получается, что мы выделяем собственно бытие (например "умопостигаемый космос") и недобытие ("становящееся", чувственно телесная множественность).
Как мы видим, анализ упомостижения и мнения является не просто гносеологической проблемой. С ним связана онтологическая тематика, причем связана настолько тесно, что мы можем утверждать: она выявляется именно при рассмотрении отношения мнения и ноэсиса. Многосмысленность глагола-связки "есть", которая приводит и к вопросу о Едином - Благе в платонизме, и к категориальному анализу сущего в аристотелизме и стоицизме, и к принципу "эпохе" в скептицизме, также производна от вопроса о том, в каком смысле мы говорим о сущем: как о высказанном в мнении, или же как о мыслимом.
Нет особой необходимости напоминать, что тема умопостижения и синтетического или же антитетического отношения с ноэсисом чувственной непосредственности будет одной из определяющих для становления новоевропейской философии. Таким образом, исследование того, как в платонизме интерпретируются познавательные способности, приводит нас к узловым проблемам истории европейской метафизики.
© СМУ, 2007 г.
НАЗАД К СОДЕРЖАНИЮ
