НАЗАД К СОДЕРЖАНИЮ
УНИВЕРСУМ ПЛАТОНОВСКОЙ МЫСЛИ V
А. Г. Погоняйло
ЗАКОН АДРАСТЕИ И АРИСТОТЕЛЕВСКАЯ
КЛАССИФИКАЦИЯ НАУК
Примечательно, что о законе Адрастеи [1] речь заходит в контексте рассуждений об одержимости (mania). Осудив неистовство в первой речи, Сократ словно спохватывается и произносит другую речь — хвалебную: «Величайшие для нас блага возникают от неистовства, правда, когда оно уделяется нам как божий дар» («Федр» 244 а). В этом контексте одержимость представляется определенного рода техникой, умением, искусством, причем, наиболее достойным видом одержимости, по Платону, является «одержимость идеей», иными словами способность понимания, памяти.
Орфико-пифагорейский сюжет о бессмертии души и загробном воздаянии — неизменная тема диалогов Платона. Сочиняя или пересказывая мифы, Платон не особенно заботится о согласованности разных версий. Стоит ли заботиться о мелочах, когда задаешься метафизическими вопросами, т.е. вопросами не о том, что законно, правильно, необходимо и красиво, но о том, что такое сами законность, правильность, необходимость и красота. Ответ на такой вопрос неизбежно тавтологичен, он скорее похож на указание, отсылку к тому, что есть, существует само по себе, не нуждаясь в каких бы то ни было обоснованиях. И тогда получается, что закон это закон, а красота — красота и бытие — бытие, и тогда необходимость это то, что никак не обойти.
Впрочем, никто нас не заставляет задаваться основополагающими вопросами, но и самый обыкновенный вопрос не о сущности вообще, а о сущности чего-либо (Что это? — Это стол.), задается в расчете на то, что на него можно получить внятный ответ, определяющий то, о чем спрашивается. При этом запускается в ход механизм определения, собирающий окружающее и нас в некоторую целостность. И в этом смысле можно сказать, что нас «держат» идеи бытия и сущности, благодаря которым мы способны двигаться в упорядоченном мире.
Расписывая «занебесную область» самого по себе бытия, «бесцветную, без очертаний неосязаемую сущность, подлинно существующую, зримую лишь кормчему души — уму» («Федр» 247 с.), Платон не удваивает мир, он выясняет условия порядка и законности, отличая речи насущно принципиальные от необязательных.
Сходным образом обосновывает возможность наук Аристотель: «Из опыта же, т.е. из всего общего сохраняющегося в душе, из единого, отличного от множества, того единого, что содержится как тождественное во всем этом множестве, берут свое начало искусство и наука: искусство, если дело касается созидания чего-то, наука — если дело касается сущего» [2]. Под «сущим» здесь понимается сущее само по себе, всякий опыт и всякое знание в конечном счете опираются на него, и все науки — в той мере науки, в которой имеют дело с необходимо сущим, но ремесла (искусства) и т.н. практические науки (этика, политика...) повязаны необходимостью решать, выносить суждение в ситуации всегда неполного знания причин-сущностей (стало быть, политика не потому искусство возможного, что надо уметь вертеться, а потому что она — искусство, т.е. требует решений, поступков), в науках же теоретических преобладает формальное (форма — это материя ума) знание причин, отчего Аристотель и полагает, что наставники лучше ремесленников.
Погоняйло Александр Григорьевич - канд. филос. наук, доц. кафедры истории философии философского ф-та СПбГУ
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] «Закон же Адрастеи таков: душа, ставшая спутницей бога и увидевшая хоть частицу истины, будет благополучна вплоть до следующего кругооборота, и, если она в состоянии совершать это всегда, она всегда будет невредимой. Когда же она не в силах будет сопутствовать и видеть, по, постигнутая какой-нибудь случайностью, исполнится забвения и зла и отяжелеет, а отяжелев, утратит крылья и падет на землю, тогда есть закон, чтобы при первом рождении она не вселялась ни в какое животное...» («Федр» 248). Видевшая больше всего душа вселяется в поклонника мудрости и красоты философа, в то время как души менее умудренные в соответствующей последовательности — в соблюдающего законы царя, государственного деятеля, спортсмена или врача, прорицателя, поэта, ремесленника или земледельца, софиста и тирана. назад
[2] Аристотель. Соч. Т.2. М.,1978. С.346. назад
© СМУ, 2007 г.
НАЗАД К СОДЕРЖАНИЮ
