a. a. семенов
этическая проблема нравственности
у кембриджских неоплатоников
Вопрос о нравственности является ключевым и определяет категориальный аппарат этики, так как предметом этики выступает все та же нравственность. Современное звучание вопрос о нравственности приобрел лишь в XVII в.
Известно, что одним из краеугольных камней социальной теории Томаса Гоббса является постулат о воле как создательнице моральной сущности. Таким образом, нравственность наделяется свойствами произвольности и относительности. Гоббс видел своеобразие нравственности в ее субъективности. Кембриджские неоплатоники в противовес Гоббсу утверждали объективность источника нравственности и его природное происхождение. Отождествляя природу с Богом, теологи из Кембриджа отказывали Богу в праве быть субъектом. Они, по-видимому, не могли поступить иначе, так как нравственным законом для них была совокупность вечных и неизменных понятий о добре и зле.
Для дальнейшего рассмотрения вопроса важны качества вечности и неизменности как атрибуты Духа. Это объясняется тем, что Кембриджские неоплатоники были достаточно небрежны в определении добра и зла как неотъемлемых атрибутов нравственности. Так, Ральф Кедворт определял добро и зло как некие существенные качества действий. Другой неоплатоник, Генри Мор считал, что своеобразие нравственности заключаются не в форме самой нравственности, а в наличии у человека особой познавательной способности, осуществляющей слияние души человека с нравственностью. Оба неоплатоника утверждали необходимость наличия интуиции для познания нравственности законов. Кедворт считал нравственные истины столь же очевидными, как и математические. Иначе говоря, и нравственные, и математические истины глубоко укоренены в самой природе вещей. Налицо, как полагал Кедворт, определенная чувствуемая нами повелительность нравственных суждений. И нравственное, и свойства треугольника человек не создает, а открывает для себя. Причем Кедворт подчеркивал, что эти свойства не в состоянии изменить даже божественная воля. Мир может погибнуть, но нравственные и математические принципы останутся и не изменятся ни при каких обстоятельствах.
Таким образом, божественная воля получает однозначное определение. Это не безвольная немочь лишенного воли Божества, как считал Гоббс, а некое Наивысшее Повеление, вложенное в души людей и наложенное Божеством на самого себя. Гоббс полагал возможным изменять это Наивысшее Повеление. Иными словами, он не признавал наличия некоего незыблемого основания мира. Кембриджский теолог Кедворт считал, что только люди в силу несовершенства способны пренебречь нравственным законом. Божество же есть Истинное Благо (Платон), и оно не способно пренебрегать истинностью установленных им законов в силу своего совершенства и духовной природы. Действительно, преступление самим Божеством своего же закона было бы чревато потерей тождества Божества самому себе и утрату Мировой Души (Духовности).
Интерес представляют суждения Кедворта об основном стимуле моральной деятельности души как о неослабном желании добра и стремлении к счастливой жизни. Это — типично христианский мотив в его мировоззрении. Уместно отметить, что представители Кембриджского неоплатонизма отвергали ту часть учения античных неоплатоников, которая касалась эманации. Вместо эманации они использовали в своих построениях личность Иисуса Христа.
© А. А. Семенов, 2002
304
Итак, основанием системы Кедворта служили так называемые «вечные идеи», имеющие абсолютный объективный характер. Доказывая существование подобных истин, Кедворт опровергал релятивизм Гоббса, так как считал последнего прямым последователем софиста Протагора. Тезис «человек есть мера всех вещей» был воспринят Кедвортом лишь как своеобразная попытка пренебречь и божественными заповедями, и самим Богом. Разрушалась иерархия подчиненности низшего высшему на уровне научного концептуального аппарата. Декомпозицию «свободной игры стихий» Кедворт принять не мог, так как в его время любая попытка деконструктивизма не могла быть воспринята хоть сколько-нибудь оптимистично. Причиной его разногласий с Гоббсом явилась, по-видимому, идея воздействия на социум, от которой были не свободны как теологи в лице Кедворта, так и более современные нам социальные философы.
Мор, другой представитель школы Кембриджского неоплатонизма, также уделял много внимания вопросам этики и нравственности. В своей дискуссии с Декартом он рассматривал в общем виде некоторые основополагающие характеристики духа и материи. Декарт полагал, что характеристиками материи и духа являются соответственно протяжение и мышление. Мор видел в схеме Декарта однозначное отрицание духа, поскольку отождествление материн с протяжением придает ей присущие пространству качества неразрушимости и неизменности. В то же время если о духе уже не говорится в терминах протяжения, то он отрицается, так как если дух — субстанция не протяженная, то это исключает его из пространства. Следовательно, дух не существует в пространстве. Невозможность для него существовать в пространстве следует из воззрений Декарта на пространство как на материю. Для Мора пространство нематериально, поскольку обладает присущими лишь духу качествами безграничности и незыблемости. Из этих воззрений Мора можно заключить, что Декарт говорил о том же, о чем и Мор, но последний этого не понял. Действительно, согласно Декарту-материалисту и естествоиспытателю, дух не может существовать в пространстве, так как пространство материально.
Итак, мы находим описание духовного «материальным», так сказать, языком Декарта. Здесь нет противоречия. Не описывая духовное вообще, Декарт помещает это духовное в недоступную для его языка сферу. Отсюда — дуализм Декарта, естественное желание его как ученого рассматривать объекты изолированно. Это прекрасно характеризуется аксиологическим положением, согласно которому «ценности не существуют, они значат». Помещая Бога (или Дух) в условном «Нигде» (за что Декарта назвали нуллибистом, от лат. nullibi — нигде), Декарт извлекает его из мира, но отрицать все же не может. Тем не менее, удаляя Бога (Дух) из пространства, Декарт отрицает Душу. В свою очередь. Мор полагал пространство как «чувствилище божье» и пытался па основе этого объяснить электричество, магнетизм и гравитацию. Впоследствии эта идея была использована и Ньютоном. Отделение духа от пространства влекло за собой уничтожение души и, следовательно, утрату целостности человека. С основным постулатом неоплатонизма о Едином это не сходилось. Кроме того, удаление духа за пределы пространства санкционировало произвол по отношению к человеку как к уже постороннему для духа объекту. Подобными воззрениями можно было санкционировать также и замену духа волей, что имело место у Гоббса. Таким образом, философия (и теология) должна была бы говорить уже не о духе, а о воле, представляя ее в качестве духа (что и произошло в более поздний период).
В заключение отметим, что вопреки мнению Альберта Швейцера Кембриджские неоплатоники не только утверждали, что этичное этично, но и стремились найти подобающее место этичному в человеке и обществе.
305