|
|
Глухов А. А., к. филос. н, с. н. с. НИУ ВШЭ, Москва
В докладе обосновываются следующие тезисы:
1) У Платона диалектика всегда имеет
«политическое» значение. При этом под «политическим» (в широком смысле)
имеется в виду не атрибут государственных институций или установленного
общественного порядка, но асимметричное отношение господства/подчинения между
участниками диалога и вообще между людьми, поскольку они общаются
посредством слова.
2) Внимание к политическому значению
диалектики позволяет «восстановить» сквозную линию диалектического мышления в истории,
например, показать, что за исправления внес в платоновскую диалектику
Гегель, от чего Деррида испытывал стойкую «аллергию» в отношении любой
разновидности диалектики и каким непосредственным смыслом диалектика
обладает сегодня.
3) У Платона диалектика представляется
двумя способами: «кратким» и «полным». В «краткой» форме (которая
наследуется Аристотелем) диалектика – это искусство задавать вопросы о сути
вещи. В «полной» форме диалектика – это двойственное движение мысли –
сведение множества к единству и распределение единого во множество.
Оба описания не противоречат друг другу и имеют явное политическое
значение, поскольку диалектика решает основную политическую проблему единого и многого
(ср. «Политик»).
4) Вопрос Сократа «Что есть Х?» не просто
формальный определительный вопрос, известный из традиционного курса логики.
Этот вопрос имеет субверсивную силу, поскольку цель Сократа – изменить
политическое отношение между собой и собеседником, превратить собеседника
из того, кто навязывает свое мнение, в того, кто прислушивается к чужому
слову. В «кратком» представлении диалектики также подразумеваются два
логических движения: от себя и к себе. Вопрос «Что есть Х?» не бывает
просто логическим, потому что он обращен к конкретному собеседнику, статус
которого зависит от успешности его тезисов. Эта связь тезиса и политического
положения еще сохраняется в аристотелевской «Топике» – в понятии
«значимого» (endoxon).
5) Сократовский вопрос «Что есть Х?» по своему
субверсивному характеру скорее нужно соотносить с хайдеггеровским вопросом
о бытии или ничто. Беседа Сократа с Гиппием о том, что такое
прекрасное, показывает, что движение к определению неразрывно связано с движением
освобождения от несамостоятельных суждений, которыми располагает собеседник.
Именно на эмансипационный потенциал сократической беседы, а не просто на
логические упражнения с неприязнью отреагировали афинские власти и были
отчасти правы, потому что неподотчетная свобода граничит с тиранией (ср.
смысл «апории» в «Горгии»). Ср. эпитеты борьбы и сопротивления при описании
диалектики в «Государстве».
6) Первое движение диалектики – сведение
множества к единству – невозможно трактовать чисто логически (см.
«Менон», «Федр»). Гегель прекрасно понимал, что платоновская идея есть то, что
называется «всеобщим», а не просто абстрактное и бессильное единство
понятия. Переход от множества к единству в движении свободы –
это спонтанное стремление и желание достичь своего блага, свободное от
навязанных извне представлений о нем (внутренняя устная речь). Возникающее
единство идеи не беззащитно, но обладает силой для самозащиты и самоутверждения.
Субверсивное слово переходит в суверенную речь. (Ср. парресиасты в «Горгии»,
а также поздние лекции Фуко). Эта свободная позиция становится автономной
опорой для диалектического движения вовне, от себя.
7) Второе движение диалектики –
распространение единства на множество – также имеет совершенно прозрачное
политическое значение. Новый властитель в форме внешнего письменного
логоса дает закон, установления, правила распределения наград и наказаний
внутри политического сообщества (ср. «Федр»). Философская проблема, возникающая
при этом состоит в том, чтобы новое правление было справедливым. Для
Платона это именно философская проблема, решение которой предлагается в «Государстве»,
где политическая власть сочетается с философской.
8) Но важно заметить, что это также
историческая проблема, поскольку в «Государстве» политические изменения
привязываются к поколенческим сдвигам внутри некоторого избранного народа,
обладающего исторической судьбой. Поэтому можно сравнить роль диалектического
движения мысли в истории в концепциях Платона и Гегеля. Гегель
оперирует установленным «планом» манифестации Абсолютного духа в истории,
указывая положение на плане для каждого момента в своей истории философии.
План Абсолютного духа – фиксирован, моменты сменяют друг друга во времени и в гегелевском
нарративе. У Платона единственная фиксированная позиция в истории –
это его справедливый полис, сохраняющий самотождественность. Ориентироваться в исторической
реальности позволяют две направляющие линии мысли – движение к свободе
и движение к справедливости.
9) Наконец, интерес представляет аналогичное
платоновскому использование «двух движений диалектики» – интерпретации и аргументации –
в теории справедливости Рикера.
|
|
