Азарова Ю. О.

(к. филос. н., доц., Харьковский национальный университет им. В. Н. Каразина)

В 1961 г. черновой вариант докторской диссертации, которая позже станет книгой «Тотальность и бесконечность», Левинас квалифицирует как «возвращение к платонизму» [цит. по: 4, с. 113, 121]. На фоне всесторонней критики платонизма, сотрясающей французскую мысль того времени, данный тезис звучит странно и даже провокативно.

Действительно, в «Тотальности и бесконечности» Левинас не только обильно цитирует Платона (число ссылок на Платона превышает число ссылок на других философов, включая Декарта), но и развивает его основные идеи. В 1963 г. в докладе «Значение и смысл» Левинас подтверждает свой курс и еще раз призывает «по-новому вернуться к платонизму» [2, с. 625].

Почему Левинас так часто апеллирует к Платону? Какова природа его «возвращения к платонизму»? Ответить на этот вопрос сложно, т. к. восприятие Левинасом идей Платона весьма специфично. Опираясь на философию Платона, Левинас создает принципиально новый проект, который, как ни парадоксально, альтернативен классической онтологии.

Я полагаю, что «поворот к Платону» – это жест, посредством которого Левинас осуществляет разрыв с гегелевской философией тотальности. Левинас – мыслитель, который критикует философию модерна, поворачивая к мыслителям до-модерной эпохи. Левинас, подобно Хайдеггеру, убежден в том, что обращение к истокам может быть импульсом для возрождения западной интеллектуальной традиции.

Первая платоновская идея, которую развивает Левинас, тема Тождественного и Иного. Данные термины Левинас заимствует из «Софиста» Платона. Автор описывает Иное (to heteron) как нередуцируемое к Тождественному и Бытию. Разделяя тезис Платона, Левинас отмечает, что «Софист» маркирует точку справедливого отношения к Иному – пункт, от которого онтология далее отклоняется и к которому Левинас призывает вернуться.

Вторая платоновская идея, исследуемая Левинасом, трансценденция. В описании Блага как того, что находится по ту сторону Бытия (epekeina tes ousias), Левинас видит трансценденцию, оказывающую сопротивление тотализирующим тенденциям онтологии. Анализируя, как «Платон говорит о трансценденции, превосходящей тотальность» [1, с. 130], Левинас разрабатывает проект радикальной гетерологии.

Тема трансценденции, пишет Левинас, «может служить основой для плюралистической философии, где плюральность бытия не растворяется в единстве и не интегрируется в тотальность» [1, с. 112]. «Если понятия Тотальности и Бытия совпадают друг с другом, то понятие трансцендентного выводит нас за пределы Бытия. Трансцендентное – это то, что нельзя объять. Здесь мы, по-своему, возвращаемся к платоновской идее Блага по ту сторону Бытия» [1, с. 275].

Третья ключевая платоновская идея, интересующая Левинаса, само Благо. Он не только использует идею трансценденции, но и принцип Блага. Левинас подчеркивает, что Благо не может быть редуцировано к отношению между сущими. Оно обладает ценностью само по себе (как телеологический идеал). «Благо есть Благо в себе» [1, с. 130]. «Поэтому оно вне Бытия» [1, с. 130].

Противостоя Благу, мы противостоим не какой-либо нехватке в нашем Бытии и, соответственно, тому, что может быть присвоено человеком, а избытку, который находится по ту сторону Бытия и, таким образом, не может быть присвоен сущими. Благо – это абсолютно Иное. Оно не принадлежит миру, порядку сущего и Бытия.

Четвертая платоновская идея, важная для Левинаса, приоритет этики над онтологией. Этическое отношение – это отношение, признающее Иное как Иное, как цель в себе. Этика, не редуцирует Иного (Бога) или иного (человека) к моему «я». Она позволяет ему сохранить свою уникальность, единичность, аутентичность. Этическое отношение, отвергающее «присвоение» Иного, разрывает с практикой тотализации.

Если мое отношение к тебе, разъясняет Левинас, имеет характер нужды или нехватки (нужды в деньгах или сексуальном удовлетворении), то я делаю тебя частью меня, таким же, как я. Ты тождественен мне. Но если я отношусь к тебе как к Благу, то я вижу в тебе лицо, нередуцируемое к моей нужде, к моему бытию. Ты не тождественен мне. Я принимаю тебя тем, кем ты есть, совершенно иным (tout autre).

Пятая платоновская идея, рефреном звучащая в творчестве Левинаса, межличностный диалог [1, с. 105, 125, 187-189]. В «Тотальности и бесконечности» Левинас многократно упоминает и комментирует известный фрагмент из «Федра», где Платон рассматривает диалог как подлинно философский способ рассуждения и изложения мысли.

Для Платона разумная речь (logon didonai) – это речь, которая не просто утверждает что-либо, а обосновывает сказанное. Отвечая на вопрос или возражение, философ аргументирует свою позицию. Публичная защита позиции служит главным необходимым элементом, без которого философия не может претендовать на истину.

«Согласно Платону, истинный дискурс … и содержание неотделимо от того, кто мыслит, а это означает, что автор речи отвечает на поставленные ему вопросы» [1, с. 104]. «Мышление для Платона не сводится к безликой цепи истинных отношений, оно предполагает личности и межличностные отношения» [1, с. 105].

Диалог – это не внешняя форма выражения мысли, индифферентная к содержанию, а внутренняя форма, имманентно присущая философии как интеллектуальному предприятию. Диалог – это само место (topos), где философия заявляет о себе, манифестирует себя как свободная мысль.

Шестая платоновская идея, которая импонирует Левинасу, приоритет устного слова над письменным. Когда Сократ в «Федре» говорит, что к письменному тексту невозможно обратиться с вопросом, то Левинас продолжает: только живая беседа есть парадигма познания и общения. «Изреченное слово – это слово в своей полноте» [1, с. 125].

Речь – сущностное проявление человека. «Представить себя, значит, говорить» [1, с. 100]. Я или ты – «лицо, которое должно быть услышано» [1, с. 100]. Речь – способ самовыражения личности. «Проявление лица – это речь. Тот, кто проявляет себя, по словам Платона, должен заговорить» [1, с. 100]. «Другой – это тот, кто говорит со мной» [1, с. 100].

Седьмая платоновская идея, органично объединяющая у Левинаса все предыдущие, диалогическая концепция истины. «Платон, резюмирует Левинас, проводит различие между объективным порядком истины, который устанавливается в сочинениях безличным образом, и … живой речью, способной себя защищать» [1, с. 106].

Левинас считает, что истина ни объективна, ни субъективна. Истина не принадлежит одному субъекту. Но она также не возвышается над всеми субъектами как абстрактное, безличное начало. Истина – это интерсубъективная истина. Она рождается в диалоге, споре, коммуникации между людьми.

Понимание того, что истина не принадлежит одному человеку, заставляет Левинаса вспомнить о сократической мудрости. Сократ знает, что он ничего не знает. Это происходит не потому, что Сократ знает “что такое знание?”, а потому, что он признает ограниченность своих знаний.

Сократ вступает в диалог с разными людьми не потому, что он не обладает мудростью предвосхитить то, что скажет другой человек, а потому, что Сократ обладает мудростью критического отношения к себе. Мягкая, чуткая, не агрессивная мудрость – это высший идеал для Платона и Левинаса.

Литература

1. Левинас Э. Тотальность и бесконечное: эссе об экстериорном // Избранное: Тотальность и Бесконечноcть. – М. – СПб.: Университетская книга, 2000. – С. 65–288.
2. Левинас Э. Значение и смысл // Левинас Э. Избранное: Трудная свобода. – М.: РОССПЭН, 2004. – С. 597–632.
3. Peperzak A. T. Platonic Transformations: with and after Hegel, Heidegger and Levinas. – Lanham, Marylend: Rowman and Littlefield Publishers, 1997. – 265 р.