НАЗАД К СОДЕРЖАНИЮ
П. Адо
ЧТО ТАКОЕ АНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ?
II
ПОЯВЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ
ФИЛОСОФСТВОВАНИЯ
Свидетельство Геродота
Можно считать более или менее достоверным, что досократики VII —VI вв. до н.э., к примеру Ксенофан или Парменид, и вопреки некоторым древним, но весьма спорным свидетельствам, очевидно, даже Пифагор [1] и Гераклит [2] не знали ни прилагательного philosophos, ни глагола philosophein («философствовать»), ни тем более слова philosophia. Эти слова, по всей вероятности, появляются лишь в V в. — в блистательную «эпоху Перикла», когда Афины достигают апогея своего политического и духовного влияния; в эпоху Софокла, Еврипида, софистов — и, добавим, как раз тогда, когда историк Геродот, родом из Малой Азии, совершая свои многочисленные путешествия, попадает наконец в этот знаменитый город. Именно в его сочинении мы находим, быть может, самое первое упоминание о «философской» деятельности. Геродот рассказывает о легендарной встрече афинского законодателя Солона (VII —VI вв.), одного из тех, кого называли Семью мудрецами, с лидийским царем Крезом. Гордый своим могуществом и богатствами, Крез обращается к Солону с такими словами:
Гость из Афин! Мы много уже наслышаны о твоей мудрости (sophiēs) и странствованиях, именно, что ты, стремясь к мудрости (philosopheōn) и желая повидать свет, объездил много стран [3].
Эти строки из Геродота проливают свет на то, как понимали тогда мудрость и философию. Солон отправлялся в путешествия, чтобы почерпнуть новые знания, обогатить свои представления о действительности и о людях, открыть для себя другие края и другие нравы. Еще раз заметим, что досократики, по-видимому, обозначали свою интеллектуальную активность словом historia — «исследование» [4]. Познания, подобные тем, какие приобрел Солон за годы странствий, могут сделать того, кто ими обладает, хорошим судьей во всем, что касается человеческой жизни. Поэтому Крез спрашивает у Солона, кто, по его мнению, самый счастливый человек. И тот отвечает: никто не может быть назван счастливым, покуда не окончит свои дни.
Итак, рассказ Геродота обнаруживает существование слова, которое или уже было в ходу, или, во всяком случае, должно было получить распространение в Афинах V в., Афинах победившей демократии и преуспевающих софистов. Со времен Гомера слова с корнем philo- обозначали какую-либо склонность — когда человек находит интерес, удовольствие или даже смысл своей жизни в определенной деятельности. Например, philo-posia — это расположенность к пьянству, philo-timia — склонность к стяжанию почестей, philo-sophia — соответственно влечение к мудрости, sophia [5].
Философская деятельность, гордость Афин
Афиняне V в. гордились тем, что в их городе процветала интеллектуальная деятельность, поощрялись наука и культура. В надгробной речи над первыми воинами, павшими в Пелопоннесской войне, афинский государственный деятель Перикл восхваляет образ жизни афинян в таких выражениях: «Мы поклоняемся прекрасному, соблюдая меру, и философствуем, не впадая в изнеженность» [6]. Два слова здесь имеют корень philo-: philokalein и philosophein. Попутно заметим, что перед нами косвенное свидетельство триумфа демократии. Высокое достоинство (aretē) теперь могут обрести не одни только исключительные личности, люди благородного происхождения, но и все прочие граждане, если они питают любовь к прекрасному и их влечет к себе мудрость, sophia. В начале IV в. оратор Исократ затронет эту тему в своем «Панегирике»: Афины открыли миру философию [7].
Философская деятельность охватывает все, что относится к общей духовной культуре: умозрения досократиков, рождающиеся науки, теорию языка, риторическую технику, искусство убеждать. Иногда ее сводят к искусству аргументации — судя по тому, как упоминает о ней софист Горгий в «Похвальном слове Елене». Елена, говорит он, не была ответственна за свое деяние, поскольку действовала так либо по воле богов, либо подвергаясь насилию, либо поддавшись убеждению, либо, наконец, под влиянием страсти5*. Далее Горгий различает три вида убеждения посредством слова; один из них — «состязания философских речей». Вероятно, Горгий подразумевает публичные споры, которые софисты устраивали между собой, выставляя напоказ свои таланты. При этом обсуждались не конкретные правовые или политические проблемы, а отвлеченные вопросы общекультурного характера.
Понятие sophia
Слова philo-sophos и philo-sophein предполагают, таким образом, другое понятие — понятие sophia, но важно уяснить, что тогда еще не существовало философского определения этого понятия.
Пытаясь определить термин sophia, современные интерпретаторы постоянно колеблются между понятием знания и понятием мудрости. Кто назывался sophos — тот ли, кто многое знает, многое повидал, много странствовал, кто обладает энциклопедической культурой, или же тот, кто благоразумен в своих поступках и умеет быть счастливым? Мы еще не раз повторим, что эти два понятия отнюдь не исключают друг друга: подлинное знание — это в конечном счете умение, а подлинное умение — это умение творить благо.
Со времен Гомера слова sophia и sophos употреблялись в самых различных контекстах, в связи с действиями и способностями, как будто бы не имеющими никакого отношения к «философам» [8]. В «Илиаде» Гомер [9] упоминает о корабельном зодчем, который благодаря советам Афины «разумеет всю мудрость (sophia)», т.е. весьма искусен в своем ремесле. Точно так же в гомеровском гимне «К Гермесу» [10] вслед за рассказом об изобретении лиры повествуется о том, что этот бог «изобрел искусство премудрости (sophia) новой» — придумал свирель. Таким образом, и здесь речь идет о некоем умении, о музыкальном искусстве.
Если судить по этим двум примерам, естественно возникает вопрос, не означает ли слово sophia применительно и к корабельщику, и к музыканту, скорее всего, практику, которая подчиняется строгим расчетам и правилам [11] и предполагает наставничество и выучку, но, сверх того, требует еще и содействия какого-нибудь бога, милостиво открывающего ремесленнику или художнику секреты мастерства и помогающего им в их искусстве.
Аналогичным образом в VII в. до н.э. Солон [12] употребляет слово sophie для обозначения поэтического творчества, которое, будучи результатом длительных упражнений, в то же время вдохновляется Музами. Могущество поэтического слова, внушаемого Музами и придающего смысл событиям человеческой жизни, ярко запечатлено у Гесиода, в начале VII в. Хотя Гесиод не использует самого слова sophia, он с большой художественной силой раскрывает содержание поэтической мудрости. Это свидетельство тем более интересно, что он проводит параллель между мудростью поэта и царя [13]. Именно Музы вдохновляют разумного правителя. Музы возливают на язык своего избранника сладкую росу: народы
Все на такого глядят, как в суде он выносит решенья,
С строгой согласные правдой. Разумным, решительным словом
Даже великую ссору тотчас прекратить он умеет.
Слова поэта также способны обращать сердца:
Если нежданное горе внезапно душой овладеет,
Если кто сохнет, печалью терзаясь, то стоит ему лишь
Песню услышать служителя Муз, песнопевца, о славных
Подвигах древних людей, о блаженных богах олимпийских,
И забывает он тотчас о горе своем; о заботах
Больше не помнит: совсем он от дара богинь изменился6*.
Здесь уже явно выражена одна из основополагающих идей античности — идея о психагогическом7* значении дискурса и об исключительной важности владения словом [14]. Слово оказывается действенным в двух совершенно различных сферах: в правовых и политических спорах (цари творят суд и прекращают раздоры) и в поэтических грезах (поэт своими песнями завораживает души людей). Мнемозина, матерь Муз, есть «забвение зла и отдохновение от забот» [15]. В завораживающем действии поэзии можно усмотреть и предвосхищение тех философских духовных упражнений, как дискурсивного, так и созерцательного порядка, которые будут практиковаться позднее. Ибо Музы заставляют людей забывать о горестях не только красотой своих песен и величием воспеваемых ими деяний: они наделяют поэта и того, кто ему внимает, космическим видением. И если они «радуют разум великий отцу своему на Олимпе» [16], то именно потому, что в своих песнопениях вещают ему, «что было, что есть и что будет». То же воспевает в «Теогонии» и сам Гесиод. Одна эпикурейская сентенция, приписываемая ученику Эпикура Метродору, гласит: «Помни, что, будучи смертным по природе и получив ограниченное время (жизни), ты восшел, благодаря размышлениям о природе, до бесконечности и вечности и узрел "то, что есть и что будет, и то, что минуло"» [17]. И еще до эпикурейцев Платон говорил, что душа, которой присущи возвышенные помыслы и которая созерцает целокупное время и бытие, не будет считать смерть чем-то ужасным [18].
Sophia может обозначать, кроме того, и умение обращаться с людьми — умение, порой доходящее до хитрости и притворства. Например, в принадлежащем Феогниду (VI в. до н.э.) собрании сентенций, обращенном к юноше Кирну и по порядку излагающем азы аристократического воспитания, мы находим такой совет:
Каждому из твоих друзей, о Кирн, выказывай разный характер. Приноравливайся к различным мнениям. Нынче следуй одному, а завтра яви иную склонность. Ведь ловкость (sophiē) лучше10*, чем даже великая доблесть (aretē) [19].
Итак, мы видим, насколько богато и многообразно содержание понятия sophia. Все это многообразие отражено в легендарном представлении о Семи мудрецах [20], сохранившемся в памяти народа и ставшем достоянием истории. Упоминание о Семи мудрецах встречается у некоторых поэтов VI в., а затем у Геродота и Платона. Фалес Милетский (конец VII —VI вв.) обладает, прежде всего, знанием, которое мы могли бы охарактеризовать как научное: он предсказывает солнечное затмение 28 мая 585 г., утверждает, что Земля покоится на воде; но, помимо того, он отличается и своими техническими познаниями: ему приписывают изменение русла реки; наконец, Фалес обнаруживает политическую дальновидность, он пытается спасти греков Ионии, советуя им объединиться в союз. О Питтаке из Митилены известно немногое: мы располагаем сведениями лишь о его политической деятельности. Афинянин Солон (VII —VI вв.) — это тоже, как мы видели, государственный деятель, чье благотворное законодательство оставило по себе долгую память, но это еще и поэт, выражающий в стихах свой нравственный и политический идеал. Спартанец Хилон, Периандр из Коринфа, Биант из Приены (самый активный период их жизни приходится на начало VI в.) — также государственные мужи, прославившиеся своей законодательной или же ораторской и судебной деятельностью. Сведения о Клеобуле из Линда наименее достоверны: до нас дошло лишь несколько стихов, связываемых с его именем. Семи мудрецам приписывались изречения, «краткие и достопамятные слова» [21], произнесенные каждым из них, когда, собравшись в Дельфах, они решили посвятить Аполлону, в его храме, лучшие плоды своей мудрости и сделали надписи, которые повторяют все: «Познай самого себя» и «Ничего сверх меры». Действительно, весь список изречений, принадлежащих, как считалось, Семи мудрецам, был высечен у входа в Дельфийский храм. Обычай высекать на камне эти изречения, дабы их читали прохожие, получил в греческих городах широкое распространение. Так, например, в 1966 г. в Ай-Хануме, на границе нынешнего Афганистана, при раскопках одного из городов древнего Греко-Бактрийского царства была найдена полуразрушенная стелла, которая, как доказал Л. Робер, первоначально содержала полный список из ста сорока дельфийских изречений. Они были высечены в III в. до н.э. по распоряжению Клеарха [22], последователя Аристотеля. Отсюда ясно, какое значение придавали греки нравственному воспитанию [23].
Начиная с VI в., с развитием «точных» наук — медицины, арифметики, геометрии, астрономии — в содержании понятия sophia появляется еще одна составляющая. Люди «многоопытные» (sophoi) есть теперь не только в искусстве или в политике, но и в сфере науки. Далее, со времен Фалеса Милетского вырабатывалась все более и более строгая рефлексия в области того, что греки именовали словом physis, обозначающим явление развития живых существ, человека и вселенной, — рефлексия, которая, впрочем, зачастую была тесно связана (как, например, у Гераклита и особенно у Демокрита) с этическими размышлениями.
Что касается софистов, то это название они носят оттого, что преподают молодым людям «мудрость», sophia: «Мое ремесло — мудрость», гласила эпитафия Фрасимаха [24]. Для софистов слово sophia означает, в первую очередь, ловкость в политических делах, но в его значение входят также все отмеченные нами элементы, и в том числе осведомленность в науках, хотя бы постольку, поскольку она составляет часть общей культуры.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Различные мнения по этому поводу: R. Jofy. Le thème philosophique des genres de vie dans l'Antiquité classique. Bruxelles, 1956; W. Burkert. Platon oder Pythagoras? Zum Ursprung des Wortes «Philosophic». — «Hermes», Bd 88, 1960, S. 159 —177; C.J. de Vogel. Pythagoras and Early Pythagoreanism. Assen, 1966, p. 15, 96 — 102. Я разделяю мнение В. Буркерта, что сообщение Гераклида Понтийского (см.: Диоген Лаэртский, I, 121*; Цицерон. Тускуланские беседы, V, 82*; Ямвлих. О пифагорейской жизни, 58) — это проецирование на Пифагора платоновского понятия philosophia. назад
2 См.: Гераклит, В 35, Dumont, p. 1343* и примечание Ж.- П. Дюмона (р. 1236), где высказывается сомнение относительно аутентичности слова «философ»; то же у Дильса — Кранца: Diels — Кrапz. Die Vorsokratiker, Bd I. Dublin-Zürich, 1969, S. 159. назад
3. Геродот. История, I, 304*. назад
4. См. выше, раздел «Historia первых греческих мыслителей»; если Гераклит во фр. 35 действительно говорил о философах (см.примеч. 2), то это означает, что он связывал философию с исследованием. назад
5. О слове philosophos см. также: Е.А. Havelock. Preface to Plato. Cambridge, Mass., 1963, p. 280 —283; W. Burkert (статья, указанная в примеч. 1), S. 172. назад
6. Фукидид. Пелопоннесская война, II, 40, 1. назад
7. Исократ. Панегирик, § 47 назад
8.В. Gladigow. Sophia und Kosmos. Hildesheim, 1965; С.В. Kerferd. The Image of the Wise Man in Greece in the Period before Plato. — Images of Man. Mélanges Verbeke. Louvain, 1976, p. 18 —28. назад
9. Илиада, XV, 411. назад
10. Гомер. К Гермесу, I, 511. назад
11. J. Bollack. Une histoire de sophiê (рецензия на книгу Б. Гладигова, см. выше, примеч. 8). — «Revue des études grecques», t. 81, 1968, p. 551. назад
12. Солон. Элегии, I, 52. назад
13. Гесиод. Теогония, 80 —103. назад
14. См.: G. Romeyer-Dherbey. Les Sophistes, p. 45 —49; Р. Lain Entralgo. The Therapy of the Word in Classical Antiquity. New Haven, 1970 (рецензия Ф. Кудлиена — «Gnomon», 1973, S. 410-412). назад
15.Гесиод. Теогония, 55. назад
16. Гесиод. Теогония, 378*. назад
17. См.: Epicure. Lettres, maximes, sentences. Traduit et commenté par J.-F. Balaudé. Paris, 1994, p. 210 (sentence 10)9*. назад
18. Платон. Государство, 486 а. назад
19. Феогнид. Элегические стихи, 1072 и 213. назад
20. В. Snell. Leben und Meinungen der Sieben Weisen. Mülnchen, 1952. назад
21. Платон. Протагор, 343 a —b. назад
22. L. Robert. De Delphes à l'Oxus. Inscriptions grecques nouvelles de la Bactriane. — «Académie des inscriptions et belles-lettres. Comptes rendus», 1968, p. 416-457. назад
23. См.: I. Hadot. The Spiritual Guide, p. 441 — 444. назад
24. Фрасимах, А VIII, Dumont, p. 1072. назад
