НАЗАД К СОДЕРЖАНИЮ
МАТЕРИАЛЫ 2-Й ЛЕТНЕЙ МОЛОДЕЖНОЙ НАУЧНОЙ ШКОЛЫ с. 87
М. Р. Демин
ПТОЛЕМЕЙ О СТРУКТУРЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ
Клавдий Птолемей, ступив однажды на землю Александрии, прочно
вошел в мировою культуру, определив на века мировоззрение многих народов.
Его астрономические сочинения, и прежде всего знаменитый "Альмагест",
работы по математике, оптике, географии, хронологии, музыке, астрологии не
только подводят итог предшествующему развитию естествознания, но и
содержат в себе множество оригинальных идей, которые сыграли огромную
роль в становлении европейской науки. Без "Альмагеста" Птолемея трудно
представить и развитие индийской, персидской, арабской астрономии.
Поражает редкое сочетание широты научных интересов Птолемея с глубиной
анализа и строгостью изложения, что и позволяет говорить о нем как об одном
из выдающихся ученых, а о его творчестве как вершине античной культуры и
науки, которое до сих пор является предметом изучения специалистов разных
областей естествознания.
Энциклопедическая образованность и многообразные интересы
(практически ни одна область математического естествознания не осталась без
внимания Птолемея) привели ученого к необходимости осмысления структуры
научного знания, его специфики, к обоснованию правильного метода.
Действительно, анализ трактата "О критерии и ведущем начале",
материалы "Математического собрания", ряд рассуждений в
"Гармонике" и "Альмагесте" и множества других работ позволяют
понять, на первый взгляд, странную оценку современниками Птолемея его
наследия как философского. Об этом нам известно из лексикона Суды, в
котором можно найти: "Птолемей, по имени Клавдий, из Александрии,
философ".
Следует согласиться с Илзетраут Адо, известной исследовательницей
античной науки и культуры, считающей такую оценку вполне правомерной и
справедливой[1]. Внимательное чтение работ Птолемея показывает, что
ему были хорошо известны труды Платона и Аристотеля, по-видимому, его
интересовали воззрения стоиков. К сожалению, о жизни Птолемея известно
очень мало, реконструкция его биографии построена на догадках и
предположениях. Одним из них является предположение о том, что учителем
Птолемея мог быть интересовавшийся математикой и астрономией
философ-платоник Теон Смирнский, прививший Птолемею любовь к
философии[2].
Значимым для анализа философских взглядов Птолемея представляется
"Введение" к первой книге "Альмагеста", или, как еще называют этот
труд, "Великой математической системы астрономии". Написанный во II в.
н. э., он считается главным произведением Птолемея, содержащим в себе
полный свод античной астрономии.
Свое исследование Птолемей начинает с обоснования необходимости
обращения к теоретической философии, подчеркивая, что "практическая
философия, прежде чем она становиться практической, оказывается
теоретической" (Ptolem. Almag. I, 1, 5). По мнению Птолемея, именно в
рамках теоретической философии должны быть определены статус и место
астрономии среди других наук. Среди исследователей[3] принято считать,
что, давая классификацию "теоретической части философии", Птолемей
полностью следует за Аристотелем, однако, думается, это не совсем так.
Обратимся к Аристотелю. Согласно мыслителю, порядок наук, входящих
в теоретическую философию, следующий: математика, физика и теология.
Этот порядок не случаен, а определен статусом каждой науки. Аристотель
объясняет: "...область теоретических наук выше всех других, а из этих
- та, которая указана под конец: в ряду сущего она имеет наиболее ценный
объект, а выше и ниже каждая наука ставится в зависимости от (ценности) того
предмета, который ею познается" (Arist. Мet. XI, 1064b). На первый взгляд,
Птолемей полностью согласен с Аристотелем. Астроном разделяет
теоретическую часть на "физику, математику и теологию", однако, как мы
видим, последовательность этих "видов теоретических наук" иная, чем у
Аристотеля, что принципиально важно, так как порядок наук диктуется
ценностным статусом каждой науки, в свою очередь, определяемым
онтологическим статусом ее предмета.
Анализируя природу математических объектов, Аристотель приходит к
выводу, что математические предметы, в отличие от предметов физических и
теологических, не обладают самостоятельным существованием, так как, то,
"что лежит у них (чисел. - Д.) в основе, ни одно не
представляет собою некоторую данную вещь". На основе такого заключения
Аристотель приходит к выводу, что математика из всех теоретических сфер
философии имеет самый низкий онтологический статус.
Как представляется, Птолемей иначе, чем Аристотель, понимает природу
математических предметов, утверждая, что математика - это вид знания,
"выясняющий формы и движения качественности, а именно фигуры,
количества, размеры, а так же место, время и тому подобное..." (Ptolem.
Almag. I, 1, 6). Очевидно, что концепция математических объектов,
разрабатываемая Птолемеем, требует специального исследования, однако уже
сейчас можно сказать, что изменение места математики в системе
теоретического знания не было случайным, оно отражало иной ценностный
статус математического знания: математика, помещенная Птолемеем между
физикой и теологией, очевидно, становилась ценнее физики.
Такая оценка математики пишет о несомненном влиянии платонизма.
Известно, какое внимание уделял математическим наукам основатель
Академии, Платон, достаточно лишь вспомнить знаменитую надпись при
входе в нее: "Не геометр - да не войдет". О понимании природы
математических объектов в Академии свидетельствует Аристотель, сообщая,
что, по мнению платоников, "...помимо чувственно воспринимаемого и
эйдосов существуют как нечто промежуточное математические предметы,
отличающиеся от чувственно воспринимаемых тем, что они вечны и
неподвижны, а от эйдосов - тем, что имеется много одинаковых таких
предметов, в то время как каждый эйдос сам по себе только один" (Arist. Мet.
I, 987b).
Особое место среди математических наук в философии Платона занимает
астрономия. Анализ текстов показывает, что для Платона астрономия -
четвертая, самая главная в ряду математических наук, лучшее средство для
подготовки к созерцанию идей. Высоко оценивая астрономию, Платон
предостерегал своих современников от увлечения практической астрономией,
сводившейся, по мнению Платона, к наблюдениям за чувственно
воспринимаемыми небесными объектами и явлениями. Такие занятия,
подчеркивал Платон в "Государстве", слишком обращают "наши взоры
вниз", "ведь тот, кто пытается с помощью ощущений что-то распознать, все
равно, никогда этого не постигнет" (Plat. Rep. VII, 529 b). Как бы высоко не
оценивал Платон астрономию, для него она всегда выступала лишь средством,
позволяющим достичь высшего знания - знания идей.
Согласен ли был Птолемей с такой оценкой астрономии? Чтобы ответить
на этот вопрос, необходимо уяснить, какое место в системе теоретического
знания отводит Птолемей теологии. Во "Введении" он пишет о ней как о
разделе теоретической философии, "занимающемся силой, которую мы
можем познать только умом как совершенно отдельную от всего, могущего
быть воспринятым чувствами" (Ptolem. Almag. I, 1, 5). На первый взгляд,
такое определение свидетельствует о платонизме Птолемея, признании
теологии наиболее ценной наукой по сравнению с физикой и математикой.
Однако, подчеркнув, что теология "трактует о вещах невидимых и не
могущих быть воспринятыми", Птолемей отказывает теологии в научной
достоверности. В этом отношении он видит сходство теологии и физики,
называя физическую и теологическую части "как бы гаданием, а не научным
познанием". Физике он отказывает в научной достоверности, так как
физический мир для Птолемея непознаваем в силу его изменчивости. Теологии
он отказывает в научной достоверности как лишенной опоры на эмпирический
материал.
По его мнению, "только математическая часть, если подходить серьезно
к ее исследованию, доставляет занимающимся ею прочное и надежное
знание". Располагая математику между двумя сферами бытия, изменяющейся
и неизменной, он свидетельствует о ее универсальности, так как она
"свойственна всем существам - как смертным, так и бессмертным". В
силу этого она и является истинной наукой, ее "объекты можно мыслить как
при помощи чувственных восприятий, так и вне их". Для Птолемея занятия
астрономией - занятия наукой о божественных и небесных явлениях,
причем, по его словам, она - единственная наука, которая занимается
исследованием вечных и неизменных предметов.
Великий античный астроном утверждает, что только через математику
можно правильно познать мир. Она подготовит путь для понимания
богословских предметов, а также поможет в изучение физического мира,
особенно движения. Учитывает Птолемей и нравственных аспект таких
занятий, ибо, созерцая в божественном одинаковость, соразмерность и
простоту, можно стать "способными к восприятию добродетельных
поступков и нравственного совершенства".
Таким образом, анализ "Введения" показывает, что у Птолемея нет
однозначной оценки теологии. С одной стороны, он следует за
платоновско-аристотелевской традицией и оценивает теологию как высшее
знание, с другой, отказывает теологии в научной достоверности, тем самым
изменяя ее статус в системе теоретического знания. В этом случае намечается
тенденция к принципиально иной оценке теологии как особого
внетеоретического типа знания, в структуре же теоретического знания высшей
наукой становится астрономия[4].
Можно согласиться с утверждением исследователей астрономических
взглядов Птолемея Г. Е. Куртик и Г. П. Матвиевской, что "едва ли среди
деятелей науки и культуры давно ушедших эпох можно назвать многих, о ком
бы высказывались такие противоречивые суждения и велись столь яростные
споры среди специалистов, как о Птолемее"[5]. Думается, одной из
причин неоднозначных, противоречивых оценок как отдельных теоретических
положений, так и его творчества в целом, является практически полное
отсутствие работ, посвященных анализу философских взглядов Птолемея, вне
учета которых вряд ли возможно адекватное понимание творчества Птолемея и
последующего его влияния на становление новоевропейской науки.
Максим Ростиславович - студент
факультета философии человека РГПУ им. А. И. Герцена
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] И. Свободные искусства и философия в античной мысли. М., 2002.
С. 311.
[2] Птолемей Альмагест. Математическое сочинение в тринадцати
книгах. М.,1998. С. 431. - Подробней о Теоне Смирском см.: Дж.
Средние Платоники. СПб., 2002. С. 382-384.
[3] Фр. Болль в работе "Studien uber Claudius Plolemaius", анализируя
"Введение", пишет об "исключительно аристотелевских взглядах" (см.:
И. Свободные искусства и философия в античной мысли. С. 311). Такой же
точки зрения придерживаются и авторы комментариев к русскому изданию
"Альмагеста" Птолемея ( Птолемей Альмагест. Математическое
сочинение в тринадцати книгах. С. 464).
[4] Сходное место занимает астрономия в системе математических наук в
"Послезаконии", диалоге Филиппа Опунтского, одного из учеников Платона.
[5] Птолемей Альмагест. Математическое сочинение в тринадцати
книгах. С. 429.
©СМУ, 2003 г.
НАЗАД К СОДЕРЖАНИЮ
