О природе и нравственности в «Государстве» Платона: выявление определённости единого через множество его собственных определений и сведение этого множества к конечному результату самоопределения единого.

Раскрывается путь, посредством прохождения которого осуществляется приближение к определению справедливости и, вместе с тем, к совершенному государству. Речь идёт о движении и о его конечном результате.

Обращение к соотношению (посредством сократовских вопросов) выступает основой движения к определению. Но, будучи движением через отношение, результат даёт лишь отрицание рассудочной определённости (по тексту Платона — конец первой книги «Государства»: отсутствие определения справедливости).

Вместе с тем этот результат не очевиден изначально. И эта смутная определённость, сопряжённая с желанием ясной для души очевидности, толкает Платона к рассмотрению государства как целого — к тому, чтобы «прочесть сперва крупное» [1]). Поэтому у него происходит сопряжение метода и в государстве проявленной нравственности — сопряжение (со стороны идеи) накрепко, но с не до конца преодолённой неясностью в отношении природного (особенного).

Благо как чистота души отдельного человека и как основание совершенного государства.

Платон ведет речь о познании и об устроении совершенного государства, о благе и пути к нему. Трудность здесь заключается в том, что идея блага, будучи сама себе тождественной, тем не менее, предполагает движение. Или, иначе: начало беспредпосылочно, но движение к нему осуществляется через предпосылки.

Из этой проблемы проистекает вопрос о существовании и осуществимости платоновского государственного устройства (учитывая, что путь к благу не отделен от выведения всего государственного устройства из блага). Направление пути следующее: «Если мы окажемся в состоянии изыскать, как построить государство, наиболее близкое к описанному, согласись, мы сможем сказать, что уже выполнили твоё требование, то есть показали, как можно его осуществить» [1, c. 274].

Цель же сформулирована так: «Пока в государствах не будут царствовать философы, либо так называемые цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольётся воедино… — до тех пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол» [1, c. 275].

Поскольку ставится вопрос об идее блага, дающего всему начало и о предчувствии душой этого блага, сопряжённого со всеми трудностями для его познания, постольку проблема соотношения философского метода с нравственным содержанием здесь заостряется.

Разрешается ли в таком случае вопрос об изначальности?

Изначальное благородство и трудолюбие души требует воспитания, то есть движения к обращению души на саму себя. Вопрос о природном и нравственном здесь снова не до конца разрешён, поскольку воспитание предполагает именно воспитание свободнорожденных, по природе свободных, а, с логической стороны, возникает трудность, выраженная в определении идеи блага, которое вбирало бы в себя отрицательный момент (момент движения).

О природе и нравственности в «Политике» Аристотеля: углубление определённости множества.

Аристотель заостряет указанную проблему соотношения. Вопрос о природе и нравственности (вместе с тем, о назначении) рассматривается им с большей определённостью момента особенного: «Таким же образом неизбежно обстоит дело и с нравственными добродетелями: наличие их необходимо предполагать во всех существах, но не одинаковым образом, а в соответствии с назначением каждого» [2, c. 400].

Речь также идёт о едином, многом и о самодовлении. Указывая на моменты особенного и природного, Аристотель объясняет, почему единство, доведённое до крайних пределов, грозит самоуничтожением. Множеству, которым по природе своей является государство, необходимо сохранить себя в единстве. Его определённости не следует быть тотальной: «Государство не то же, что военный союз» [2, c. 404]. Благая жизнь, являющаяся целью государства, достижима в большей степени и имеет большую возможность быть реализованной именно при наличии отношений властвующего и подчинённого (с присущими каждому определёнными добродетелями, что Аристотелем разбирается в деталях), при наличии привязанности и не совершенном отрицании момента родства (о друзья, родственниках, мужьях и жёнах).

Отыскание Аристотелем посредством рассуждения такого государственного строя, который бы удовлетворял своему назначению.

«Наше намерение отыскать такой государственный строй, который отличался бы от существующих, объясняется не желанием мудрствовать во что бы то ни стало, но тем, что эти существующие ныне устройства не удовлетворяют своему назначению» [2, c. 403]

В аристотелевской «Политике» множественность узаконений получает своё развёрнутое рассмотрение. Весьма тесное соприкосновение с опытом (обращение к известным государственным устройствам и к организации их жизни) сопряжено с усмотрением причин их наличия, а вместе с тем и разумности этого наличного.

Разбор проектов государственных устройств также осуществляется Аристотелем, исходя из причины и цели (по природе), которая в своём многом получает большую или меньшую действительность. Но причина в своём развёртывании, то есть в наиболее возможном для неё полагании (как то, из чего; как цель), доходит только до ясности себя по природе: «Таким образом, ясно, и из наблюдений тоже надо заключить, что и растения существуют ради живых существ, а животные — ради человека» [2, c. 359], а также «из всего сказанного явствует, что государство принадлежит к тому, что существует по природе, и человек по природе есть существо политическое» [2, c. 378].

Рассуждение Платона как одно из рассматриваемых в «Политике» Аристотеля и посредством аристотелевского рассуждения, необходимым образом выявляющее свою отрицательную сторону.

Рассматривается то, что Платон в своём диалоге доходит лишь до определённого момента. Предпосылка платоновского Сократа, как замечает Аристотель, заключается в следующем: «Лучше всего для всякого государства, чтобы оно по мере возможности представляло собой единство» [2, c. 404] входит в противоречие с тем, что «по своей природе, — как далее пишет Аристотель, — государство представляется неким множеством» (о чём уже говорилось в третьем тезисе). Аристотель как раз и занят проблемой конкретизации этого множества: необходимостью разделений в области деятельности, определённостью сословий, определением гражданственности, а также определённостью особенных государственных устройств. Тем самым он не опровергает замечания Сократа, а, конкретизируя их, определяет далее.

1. Платон. Сочинения. В 3-х т. Пер. с древнегреч. Под общ. ред. А. Ф. Лосева и В. Ф. Асмуса. Вступит. Статья А. Ф. Лосева. М., «Мысль», 1970.

2. Аристотель. Сочинения: В 4-х т. Т. 4 / Пер. с древнегреч.; Общ. ред. А. И. Доватура. М.: Мысль, 1984.