Евагрий Понтийский выступает продолжателем двух важных тенденций христианской и античной философской мысли: совмещения мышления субъекта и Откровения, — что было центральной линией экзегетики и герменевтики александрийской школы, с проблемой соотношения в человеке двух начал: чувственно-воспринимаемого и умопостигаемого, тела, души и ума, а также связи между ними, что было ключевым пунктом античной философии. Евагрий находит оригинальное решение этих проблем в синтезе символизма и онтологии в реальности бытия человека и его психо-соматического устройства.

Человек, по Евагрию, представляет собой единство ума, души и тела. В этой трихотомичной антропологии заложена суть символического видения Евагрия. Три части устройства человека (ум, душа и тело) корреспондируют три метафизических уровня ноэтической реальности: «как тело являет своими делами душу, обитающую в нем, а душа своими побуждениями возвещает об уме, который есть ее глава, так же и ум есть тело Духа и Логоса. Как тело — обитающую в нем душу, он являет их, и такая Душа этого ума являет его Ум, Который есть Отец».¹ Цель и вершина познания, по Евагрию, совпадает с целью бытия человека, осуществлением богоподобия, в котором составляющие ум-душа-тело выстроены таким образом, что ум становится телом Бога: «душой» ума (представленным как «тело») выступают Дух и Логос, а «Умом» Духа и Логоса («Души») — Сам Бог. Таким образом, человек осуществляет себя символически и онтологически. В конце этого пути «уму» открывается духовное «единство» мира, которое должно быть исполнено в эсхатологической перспективе, когда исчезнут различия «имена и числа»², и «Бог будет все во всем».

Перевод символа в антропологическую плоскость позволяет Евагрию продолжить учение Оригена об адекватности различных смыслов Писания соответствующим сферам бытия человека (телесной, душевной, духовной) и учение Плотина о чувственно-воспринимаемой реальности как лестнице к умопостигаемой действительности. Для Евагрия, сфера телесного уже не просто отражает интеллигибельную реальность, в некотором смысле она уже сама по себе интеллигибельна, в своем присутствии в сознании человека. С другой стороны, ментальные образы, концепты, логосы в каком-то смысле являются «телесными»: относительно разных состояний трехчастного состава человека, они могут, как способствовать узрению высших истин, так и затемнять их.

Евагрий во многом продолжает тему, обозначенную Платоном в «Софисте» о сфере бестелесных образов, существующих в душе (eidōla, eikones, phantasiai, phantasmata), а также, концептов, (noēmata) формируемых в душе на основе впечатлений, образов (typos, morphē), обнаруживая точки пересечения с антропологией Аристотеля. Кроме того, Евагрий подвергает ревизии аристотелевское учение о душе как энтелехии тела.

---

*  Материал подготовлен при поддержке РФФИ ОГОН, проект № 15-33-01285.

¹ Евагрий Понтийский. Послание к Мелании / Перев., примеч. Ю. Н. Аржанова // Антология восточно-христианской богословской мысли. Ортодоксия и гетеродоксия : В 2-х т. Т. 1. М., СПб.: «Никея» – РХГА, 2009. С. 481.

² Там же, с. 484.